DeLs2se, усиленный Присутствием, твой голос прозвенел над залом, заставив почти всех вампиров замолчать и прислушаться.
Когда ты объявил о приглашении, по музею пронесся шепот заинтригованных Сородичей. Через минуту ты уже шел впереди толпы. Вокруг вновь проплывали эпохи, но сейчас они не производили на тебя такого впечатления, какое произвели, когда ты увидел их впервые. Всю их красоту и оригинальность затмила сила статуи.
И вот вы остановились у тех самых мощных резных дверей. Когда ты уходил, они были открыты.
Благороднейшие из Сородичей Бостона собрались за твоей спиной и, воодушевленный таким вниманием, ты открыл двери.
Лицо тебе обдул легкий ветер, поэтому ты чуть прикрыл глаза.…
Позади раздались удивленные вскрики.
И тут ты, наконец, посмотрел в зал. Прямо перед статуей, все такой же могучей и властной, на коленях, склонив голову, сидел скелет в белом платье. Осеннего цвета волосы стали белее снега, истончились и частично осыпались. Нежная плоть обратилась в прах и осыпалась вокруг мертвого вампира.
Окна были открыты, и призрачный тюль колыхался на ветру. Когда ты открыл дверь, то получившийся сквозняк незримой рукой пронесся по комнате, заставив рассыпаться в пыль даже кости Терезы. Буквально на твоих глазах она превращалась в пыль.
А на груди статуи кровью были изображены два зубчатых кольца, соединенных цепью – наручники.
Ты обернулся через плечо. Вампиры все еще находились в ступоре, не понимая, что происходит, но еще секунда-другая…
И что они подумают, если ты был последним, с кем она ушла?

Farka, девушка очнулась лишь когда Митч заключил ее в своих чудовищных объятиях. Она даже успела закричать, но крик захлебнулся кровью, когда огромные когти вошли в мягкий женский живот и разрезали беднягу до шеи. Чудовище вытащило когти, вытянув и внутренности гуля, а затем снова врезало их в податливую плоть.
Одержимый Безумием и Жаждой, твой Сир не мог противиться зову крови. Завороженная, ты наблюдала, как Митч клыками вгрызается во внутренности своей любовницы, чтобы не упустить ни капли драгоценной vite. Как назло, голова Киры откинулась и сейчас смотрела на тебя безжизненными остекленевшими глазами, а ты никак не могла оторваться – животное зрелище держало тебя, пробуждая внутри что-то бесконечно древнее. Запах молодой крови здоровой крепкой девушки дразнил ноздри. Ты вспомнила, что и сама последний раз питалась позапрошлой ночью.
Глаза начала заволакивать красноватая пелена, из груди донесся рык…
- Кэт… - голос Митча вывел тебя из предбезумного состояния. Еще бы чуть-чуть, и…
- Тебе стоило убить меня, а не её, - Сир сидел на полу, с головы до ног умывшийся кровью и с некоторым сожалением смотрел на растерзанное тело девушки, - мы выиграли лишь немного времени. И Кэт, - Митч ладонью отгородился от тебя, - не подходи ко мне близко. Я не знаю, когда печать снова возьмет меня за горло, но пока я рядом, ты в опасности.
[свободный]

"Чёрта с два, Митч!" - Кэт со злостью посмотрела на друга -" Ты являешься после двухнедельного отсутствия, выглядишь как кусок дерьма, раздираешь на части свою подружку, несешь полную ахинею и хочешь, чтобы я сказала "Ох, да, конечно, я пожалуй пойду"? Ты в своем уме?" - вампирша вздохнула - "Похожу, не в своем. Ладно, выкладывай мне во что ты вляпался. Коротко, без лишнего пафоса и душеспасительных речей"

Генрих не мог поверить в это. Минуту назад это прекрасное создание рассказывало ему о творчестве, а сейчас от Терезы остался только прах. Вентру подошел к статуе, сел на колени и положил руку на белоснежное платье. Пройдя рукой по нему, Генрих вспомнил про других Сородичей. Он медленно встал и повернулся лицом к вампирам.
- Я знаю, что Вы думаете об этой ситуации... Но... Уверяю Вас, это не моих рук дело... - Генрих сложил руки за спиной, нащупав пистолет. - По законам Камарильи меня не постигнет Окончательная Смерть прежде, чем пройдет расследование. Я, представитель клана Вентру, даю слово, что не покину город и буду содействовать расследованию. Без прямых доказательств моей вины я не допущу ограничения своей свободы, поэтому если у кого-то есть желание меня допросить - я готов. Если же нет, то я, с Вашего позволения, откланяюсь. Мне надо побыть наедине с самим собой...

DeLs2se, ткань была по-воздушному легкой и приятной на ощупь. Легкое касание рукой дало тебе понять, что платье хоть и было прекрасной работой, сделанной, очевидно, на заказ, но все же не хранило в себе следов никаких Дисциплин.
Зато ты успел отметить, что в груди были три тонких разреза с правой стороны. Крови было совсем немного, хотя Тереза регулярно заставляла свое сердце биться, потому что регулярно бывала среди смертных. Видимо, смерть наступила очень быстро.
Сородичи внимательно выслушали твою речь, но когда ты закончил, стоявший чуть впереди Артемис Фаул, пятивековой вампир Вентру, заглянул тебе в глаза и тихо, почти на грани слышмости, сказал лишь одно слово:
- Замри.
И ты замер.

Предварительный суд, состоявшийся тут же, в Музее прошел для тебя словно в каком-то тумане, запомнились лишь отрывки. Филемон, единственный Гангрел на этом собрании, обвиняюще тычет в тебя когтистым пальцем, а из его клыкастой пасти брызжет слюна. Анна, влиятельная вампирша – Вентру призывает собрание к спокойствию и взглядом заставляет сесть распаявшегося Дикаря сесть на место и заткнуться. Герхарт, глава тремерской капеллы в Бостоне, зачитывает с балкона обвинение, ты не слышишь всего текста, но по словам вроде «Элизиум», «Шесть традиций», «Убийство» и «Казнь» легко улавливаешь смысл, осознавая, что дело твое плохо.
А потом случилось нечто крайне необычное – слово взял вампир, которого ты никогда раньше не видел. Высокий, чудовищно худой светловолосый парень неопределенных лет – до Становления ему могло быть как двадцать, так и все сорок лет. Одет он был в черно-белых тонах: темные брюки, туфли и жилет без рукавов резко контрастировали с ослепительно-белой рубашкой.
Слов ты снова не запомнил, но остальные Сородичи слушали незнакомца с необычным вниманием. Только Филемон то и дело порывался вскочить, чтобы «заткнуть наглеца», но и его вскоре что-то успокоило, заставив сесть на место, потирая мохнатые уши.
А в следующий момент ты оказался перед зданием Музея, рядом со своим автомобилем. А рядом с тобой стоял тот самый парень.
- Эээй, Генрих! - вампир помахал у тебя перед носом ладонью и улыбнулся, когда ты осмысленно на него посмотрел. – Очнулся, наконец. Я уж думал, старина Артемис слишком глубоко залез в твою черепушку, пока стирал воспоминания. Ну что же, будем знакомы, - он чуть поклонился как будто в издевке, но что-то тебе подсказывало, что он был вполне искренен, - меня зовут Франсуа и я твой надзиратель. Давай-ка сядем в машину и я по дороге все тебе объясню, окей?
Франсуа, не дожидаясь ответа, подошел к машине и открыл дверь с пассажирской стороны. Ты машинально похлопал себя по карманам, но уже усевшийся вампир бросил тебе ключи, которые ты легко поймал:
- Прости, дружище, я тут вынужден был тебя маленько обобрать – не знал, когда ты очнешься, думал отвезти тебя сам, - Франсуа тараторил без умолку, - Но раз ты в порядке, то и сам справишься со своим корытом. И пистолет я твой не трогал, не бойся. Ну что, так и будешь стоять? Давай, поехали, куда ты там собирался, чтобы подумать. Нельзя нам тратить время, у тебя всего две ночи, чтобы найти улики, которые очистят твое имя.

Farka, ты, пожалуй, ожидала чего угодно: очередных отмазок, новой агрессии, правды, лжи или тяжелого молчания, но вместо этого Митч… Расхохотался. Сначала он только хихикнул пару раз, но вскоре его прорвало и он уже лежал на окровавленном полу, держась за живот и смеялся, как обдолбавшийся Малкавиан.
- Дьявол, Кэт, - Сир, отсмеявшись, с трудом уселся и провел ладонью по своей щеке, оставив на ней кровавые разводы, - мне не хватало кого-то вроде тебя эту пару недель. Самые, мать их, паршивые две недели моей славной вампирской жизни.
Митч снял с себя куртку и набросил ее на останки Киры. Под кожаной курткой на нем была лишь драная футболка с символикой AC/DC. Старый Бруха чуть приподнял ее рукав и показал тебе нечто вроде татуировки на плече: два кольца, объединенных цепью – то ли наручники, то ли кандалы.
- Видишь эту дрянь? – Ты пригляделась получше и поняла, что это не татуировка, а ожог. Кожа на его месте обуглилась и потрескалась, превратившись в подобие чешуи, между пластинками которой медленно сочилась вампирская кровь.
– Понятия не имею, что это, но тот ублюдок, Рудольф, назвал ее печатью Каина. Сказал, что ему-то теперь наплевать, он свое дело сделал, а дальше придется отдуваться мне. И ведь прав оказался, мразь. На следующий вечер, после того, как его сожгли, я проснулся у себя дома уже с этой штуковиной. Болит – жесть, - Митч пальцем дотронулся до «наручников» и тут же, зашипев, отдернул руку, - и понимаешь, эта хреновина со мной разговаривает! Не смотри так, я сам поначалу думал, что перебрал крови бухих сосунков, но это действительно так. И говорит она мне, мол, так и так, а придется тебе теперь тебе продолжить начатое – хозяин требует жертв. А если не подчинишься, то… И тут меня как будто на Солнце вытащили, казалось, изнутри горю, - Митча передернуло, лицо его снова осунулось, он поднял на тебя пустые глаза, - я ведь сопротивлялся поначалу. То из города бежать хотел, то сам себя прикончить – не смог. Сразу скручивает, всё нутро горит, как будто огня живого выпил. Я ведь уже троих прикончил, - голос Митча совсем упал, - вроде и не в первый раз уже, но тут каких-то совсем незнакомых, невиновных. И я такой не один, твердо знаю. Весь город нынче – один огромный вампирский могильник, только об этом еще никто не знает. В общем, я кое-как забился в самую глубокую дыру, про кровь и думать забыл. И к Гансу не хотел идти – боялся, что сам того не желая прикончу. Ну а когда совсем паршиво стало – про тебя вспомнил. Взял кое-какие запасы, накарябал записку и позвонил, - вампир кивнул на все еще лежавший у твоих ног рюкзак, - ты уж прости меня, птенец. Просто я-то знаю, что тебе под силу меня прикончить, у тебя рука не дрогнет… - Митч с опаской посмотрел на ожог. – Пока молчит. Видимо, Зверь с ней справляется, но скоро, чую, снова проснется и тогда…
Митч замолчал и в устоявшейся тишине особенно четко послышался дрожащий голос:
- Ни с-с м-места!
В двери стоял полноватый полицейский, неверными руками держащий пистолет и переводивший его с тебя на окровавленного Митча. Очевидно, что он видел и лужи крови и мертвую руку Киры, все еще видневшуюся из-под куртки.
- В-вы арестованы!
[свободный]

- Еще раз назовешь мою машину корытом - поедешь в багажнике...
Генрих сел в машину и задумался. Увидев, что Франсуа хотел заговорить, вампир тихо прошептал:
- Помолчи...
Высшее общество теперь считает его, уважаемого и порядочного Вентру, убийцей. Да еще и собирались казнить. Эти мысли никак не укладывались в голове. Генрих нервно стучал пальцами по рулю. Всего две ночи и Окончательная Смерть. Вампир достал телефон и несколько секунд смотрел на экран. Мыслить после такого спектакля было сложно, но идея сама выплыла в подсознании. Пальцы набрали номер.
- Елизабет? Здраствуй... Да, я тоже рад тебя слышать. У меня большие проблемы... Я же говорю, большие. Найди способ связаться с Носферату... Мне сейчас плевать на твое отношение к ним, у меня осталось две ночи, чтобы найти способ выжить... Потом заеду и обьясню... Пока...
Положив телефон, Генрих продолжил свое постукивание по рулю... Через несколько минут Вентру завел машину и поехал в сторону аппартаментов.
- Спасибо, что дал мне лишние две ночи. Теперь рассказывай все, что знаешь. И обьясни кто ты и зачем сделал такой благородный жест в мою сторону?

Да, дело дрянь. И пугает в этой стутации то, что совершенно не понятно какой лопатой разгребать все это дерьмо. Но бросать своего сира Кэт не собиралась в любом случае! Первым делом нужно уехать от сюда, в убежище от слетевшего с катушек вампира будет меньше вреда. В первую очередь от его самого. А там звонить Гансу... Когда виноватый писк полицейского досадно нарушил начавший формироваться план действий, Кэт, обреченно воздев глаза к потолку, подняла руки: "Допустм, не арестованы, а задержаны. Но не смею, перечить, офицер" и зло зыркнула на Митча, мол "топай, давай без глупостей, байк подан ко входу".

DeLs2se,
- Я? Все, что знаю? – Франсуа расхохотался. Однако ты не слышал ни капли издевки в этом смехе, лишь какое-то детское веселье. – Дружище, да я понятия ни о чем не имею. Просто терпеть не могу, когда хорошим парням почем зря рубят головы, а тебя ждало именно это. К счастью, я знаком кое с кем из верхушки Камарилльи, так что мне удалось выбить тебе две ночи, при условии, что я стану наблюдать за тобой, дабы ты не покинул город и не натворил бед. В общем, я тебе только одно скажу: Малки массово бегут из Бостона с тех самых пор, как тут появилась та статуя, у которой убили нашу прекраснейшую княгиню. Я – один из последних, у которых то ли с чутьем что-то не то, то ли с головой. Вот и все, что мне известно. Знай я больше, я бы не сидел сейчас с тобой и не ехал в неизвестность.
Вы и впрямь выехали в какой-то квартал, где отключилось электричество, поэтому вокруг стояла кромешная тьма. Дорога росла из черноты под светом фар и снова медленно тонула в темноте где-то позади. Машин тоже не было, лишь один раз мимо вас проехали две полицейские машины. Синий свет их мигалок казался призрачным, а сирена завывавала уныло и глухо. Так поют мертвецы, подумалось тебе. А совсем скоро и свет фар стал мутнеть и таять, мягкое урчание двигателя растворилось в тишине. Руки налились свинцом, в ушах гулко билось чье-то сердце. Не твое, конечно, чужое…
Свет резко ударил тебе в лицо, заставив вскрикнуть и вывернуть руль направо, уходя от столкновения с огромным грузовиком. Ты осмотрелся – наваждение прошло. Вокруг вновь ездили машины, горели огни, ночной город дышал и жил. Ты чуть потрясенно посмотрел на своего спутника, а тот смущенно отвел взгляд:
- Черт, я нас чуть не угробил, верно? Прости, это все психозы. На меня иногда находит… Словно забвение какое-то… Я это называю приливами, когда Проклятье нашего клана хватает за глотку и начинает смотреть в глаза… И чтобы с ума не сойти, я перекидываю часть безумия на кого-то поблизости, - Франсуа виновато развел руками, - прости, приятель, в следующий раз я постараюсь не задеть тебя.
Когда твой надзиратель закончил говорить, вы как раз подъехали к небоскребу, где находились твои апартаменты.

Farka,
Заплывшие жирком глаза копа бегали от тебя к твоему Сиру и обратно. Пистолет нервно дрожал в руке, словно весил несколько килограмм. Судя по всему, задержавший вас коп был лейтенантом.
Митч повиновался твоему приказу, но в глазах его пылал огонь – чтобы он следовал приказам какого-то жирного коротышки, едва дослужившегося до лейтенанта? Ты заметила, что ожог на его плече начал кровоточить сильнее – по руке сбежала карминовая капля и беззвучно упала на пол, смешавшись с лужей, растекавшейся под обезображенными остатками Киры.
Под стволом копа вы вышли на улицу. «Пуля» располагалась в тупике, которым заканчивалась довольно широкая Вэр-стрит, но благодаря байку можно было попробовать смыться в переулках, а не по дороге.
Лейтенант держался на почтительном расстоянии, не сводя с вас глаз. Его машина стояла метрах в шести от байка и у нее уже стоял его напарник – такой же никчемный смертный жирдяй. Однако видимо этот самый второй вызвал подкрепление и специалистов – в одной руке он сжимал рацию, в другой пистолет.
Камариллья будет очень недовольна, если спецы вдруг разглядят в останках Киры следы зубов и когтей Митча, вдруг поняла ты. Это грубое нарушение Маскарада наверняка привлечет внимание прессы, если не замести следы. А где пресса, там и Охотники.
- В-в-встаньте к стене! Руки за голову! – задержавший вас коп забренчал на поясе наручниками, второй спрятал рацию и взялся за пистолет двумя руками.
[свободный]

- Черт! Не делай никогда так! Я только получил шанс продолжить существование, а из-за тебя почти не лишился!
Автомобиль мягко притормозил возле входа в небоскреб. Немного успокоившись, Генрих опять завел спорткар и вжал педаль газа в пол. Через три секунды стрелка спидометра показывала уже сотню и не собиралась останавливаться на достигнутом, но, вспомнив об психозах Франсуа, Генрих сбавил скорость.
- Мы едем в мой клуб "Expérience". Там нас будет ждать Элизабет, она совладелец клуба. Прекрасная тореодорка, но с головой иногда бывают проблемы, так что будь осторожней при общении с ней... Да, ты говорил о приливах? И как часто они случаются?
Генрих увлеченно слушал Малкавиана, пытаясь расслабиться и хоть на мгновенье забыть о проблемах.

Кэт обеспокоенно покосилась на приятеля, зацепив взглядом злополучный ожог на его плече.Как бы старина Митч не выкинул чего.Послав обворожительную улыбку их конвоиру, вампирша молниеноcно оказалась рядом с копом, перехватив пистолет и приставив к затылку полицейского. "Спокойно, офицер, топаем вперед" - скомандовала Кэт, подтолкнув пленника в направлении мотоцикла - "А ты, пистолет на землю" - рявкнула она на второго." Свободной рукой девушка вытащила зажигалку из кармана рюкзачка и не глядя кинула Митчу в руки. Оставалось надеяться, что тот сообразит, как с ней обойтись.

DeLs2se,
- Когда как, - весело откликнулся Франсуа, - иногда по несколько месяцев ни одного, а бывает, что неделю напролет словно в тумане бродишь, и с призраками общаешься. Порченая кровь, дружище, с ней никогда не угадаешь, чего ждать в следующую секунду, - Малкавиан рассмеялся, хотя смеяться вроде было не над чем, - но мы не так уж различаемся с тобой. Мне про тебя кое-что известно, - он заговорщицки подмигну и понизил голос до шепота, - кровь молоденьких дочек богатых папашек – необычный выбор, редкий. Не будь у тебя твоих связей, глядишь, давно б отдал душу Зверю? Хотя души-то у нас как раз и нет, значит, и бояться нечего, я так считаю.
Пока ты слушал весь этот бред, вы подъехали к клубу. Четырехэтажное здание «Expérience» выглядело сообразно своему статусу: несмотря на молодежную направленность, оно не кичилось кислотными цветами и безвкусными вывесками, сразу давая понять, что вход сюда разрешен только тем, кому это по карману. На входе, несмотря на позднее время, царило оживление – очередь богато одетой молодежи протянулась на десяток метров. Фейсконтроль в лице внешне недалекого, но на самом деле весьма одаренного лысого громилы Джека Андолини, бывшего такой же главой безопасности клуба, в данный момент как раз отказывал кому-то во входе. Оскорбления и мольбы были ему что слону дробина – подобной выдержке можно было только позавидовать. Да что там споры, ты один раз видел, как Андолини все с тем же невозмутимым выражением голыми руками обезвредил троих людей, один из которых был вооружен пистолетом. А что самое приятное, он был предан даже без промывки мозгов через Доминирование - залогом его верности служила искренняя, даже какая-то юношеская любовь к Элизабет. Та не возражала и иногда использовала Джека для своих утех. Ты мог простить ей подобные слабости, хотя едва ли представлял себя рядом со смертной женщиной, воспринимая их все больше как инструмент.
Вы прошли в «Expérience». Джек поприветствовал тебя кивком головы и буквально за одну секунду оценил Франсуа взглядом профессионала. Тот, в свою очередь, улыбнулся громиле и отдал честь. Андолини фыркнул и отвернулся.
На первом этаже, как всегда, было шумно и людно: люди пришли сюда тратить деньги и развлекаться, так что не теряли времени зря. Совсем рядом с тобой какой-то парень у стены засунул руке девушку под юбку, на что та ответила страстным поцелуем. Глаз их ты не видел, но был готов поклясться, что эти двое закинулись какой-то наркотой. На ничтожную долю секунды где-то внутри что-то отозвалось на этих двоих, но ты тут же отвернулся и не оглядываясь больше, направился по краю танцпола к лестнице наверх. Франсуа не отставал, но жадно осматривался. Свет прожекторов играл в его глазах тысячей цветов, отчего те напоминали калейдоскоп.
Вы поднялись на четвертый этаж. Благодаря хорошей конструкции и материалам при строительстве, здесь от шума снизу не осталось и следа – царила прекрасная тишина. Ты понимал, что так работать спокойнее, но Джек всегда был недоволен, разумно предполагая, что если в клуб ворвутся вооруженные люди, Элизабет и ты узнаете об этом только когда они ворвутся в ваш кабинет.
Вы прошли по коридору до комнаты с табличкой «Администрацией» и, дважды постучав для приличия, вошли. Элизабет, работавшая за столом над какими-то бумаги, подняла голову и улыбнулась:
- А, Генрих, это ты. А это… - она посмотрела на Франсуа вопросительно подняв изящную тонкую бровь.
- Франсуа Гамильтон, леди, спутник вашего старого друга, - Малкавиан сделал пару шагов вперед и, подняв лежащую на столе руку Элизабет, поцеловал тыльную сторону ее ладони.
Тореадорка пару секунд рассматривала Франсуа, затем удовлетворенно кивнула:
- Рада знакомству. Присаживайся, Генрих, - она кивнула на мягкое кресло в углу, - и вы, Франсуа, тоже. Там, в холодильнике кровь, если желаете.