..И набегут, и вновь отхлынут воды, и друг уйдёт, и снова дом мой тих. Я за свои осиленные годы науку расставаться не постиг. Не то чтоб человек, а даже птицы, когда пора на юг им отлетать, меня неволят всей душой томиться, шепча в пространства: "Встретимся ль опять?"– Пусть выверен средь звёздных навигаций возвратный путь в родимые края, кого-то нам из нас недосчитаться, и, может статься, это буду я. Как знать... Я не какой-то там астролог, но там, где тяжесть, - лёгкость, не мани, чтоб прОводов земных мой век был долог и были слёзы долгими мои! ///Виктор Гаврилин

Мимо проходит время, Течет как вода по стеклу. Давно позабытое имя Начертишь ты по песку. И вспомнишь: она ведь любила. Кого? Может вспомнишь потом. Ты думаешь, я позабыла? Ну что ты, мой милый. Тот дом В котором когда-то любила Забыть я уже не смогу. Там жизнь на кусочки разбила И вновь собрала по утру. Но пара осколков осталась Лежать на крыльце ледяном. Потом это время забылось Что б снова прийти ко мне сном. А ты все забыл, ну так что же. Я в этом тебя не виню. Ты был в моей жизни прохожим Как я в твоей. Я не приду Я не открою те двери За ними лишь холод и мрак. Я не взбегу по ступеням Я не хочу в этот ад. Все то, что я раньше любила Покрыто забвеньем. Но май, Который тебе я простила Останется в сердце. Прощай.

Твои глаза острее стали И в них изъяна не найдёшь Для них все сравнения - малы, И все эпитеты - ложь. В них серебро, безбрежность моря, Луна и небо, солнца блик, В них песни звук и крики боя, Мечты не иссохший родник. В них отражается пламя пожара И прозрачные струи дождя. Для них время вечностью стало, И они не жалеют меня.

Рыбка/// Прощай-прощай. Любовь привита была насильно мне тобой и натощак, как яд, разлита по каждой жилке голубой. И я, как дурочка, (доколе?) вновь повелась на ерунду и чуть не умерла от боли, в любовном плавая бреду. Ты мне, аквариумной рыбке, подкожно нежности раствор вколол привычно, без ошибки, и я чумная с этих пор. Но мой сосуд любовный тесный мне стал до одури знаком, и я устала, если честно, о стенки шлепать плавником, потом вздыхать и плакать пьяно, надежду жабрами хватать и о просторах океана не знать, не помнить, не мечтать и провоцировать невольно – на, ешь, лови меня, дави – и улыбаться, если больно, и задыхаться от любви. Я молчаливый, терпеливый, безумный маленький карась, и никакой альтернативы, и завтра то же, что вчерась. Прощай-прощай. Так будет лучше. Цветет зеленая вода. Я рыбкой выпрыгну летучей – какая разница – куда?

Гордых бьют, но гордые не плачут, Только вы не верьте, что им легче. Сильным духом жить нельзя иначе, Груз забот, как небосвод на плечи... Кто сказал, что в жизни Гордым легче??? Смелым быть - погибнуть первым значит!!! Честь и благородство в грозной сечи - Живота лишиться иль удачи... Гордые не плачут словно дети, Слезы в сердце ото всех скрывают. Гордым тяжелее всех на свете!!! Только этого никто не знает...

Как в поезде, живешь ты в доме -
Средь набегающих огней
В окне, в таинственном проеме,
Мелькают полустанки дней.
В забвенье, в дымные провалы,
В неразбериху и хаос
Мгновенья жизни, будто шпалы,
Уносятся из-под колес.
Уснуть бы - да тебе не спится
В твоем кочующем жилье.
И где-то встречный поезд мчится
По однопутной колес

Опять тобой, дорога,
Желанья сожжены.
Нет у меня ни Бога,
Ни черта, ни жены.
Чужим остался Запад,
Восток - не мой Восток.
А за спиною запах
Пылающих мостов.
Сегодня вижу завтра
Иначе, чем вчера.
Победа, как расплата,
Зависит от утрат.
Тринадцатым солдатом
Умру, и наплевать -
Я жить-то не умею,
Не то что убивать.
Повесит эполеты
Оставшимся страна,
И к черту амулеты,
И стерты имена...
А мы уходим рано,
Запутавшись в долгах,
С улыбкой д"Артаньяна,
В ковбойских сапогах.
И, миражом пустыни
Сраженный наповал,
Иду, как по трясине,
По чьим-то головам.
Иду, как старый мальчик,
Куда глаза глядят...
Я вовсе не обманщик,
Я - Киплинга солдат.

ШИПОВНИК
Здесь фундаментов камень в песок перемолот войной,
В каждой горсти земли затаился смертельный осколок.
Каждый шаг продвиженья оплачен кровавой ценой, —
Лишь девятой атакой был взят этот дачный поселок.
Ни домов, ни травы, ни заборов, ни улицы нет,
И кусты и деревья снарядами сбриты с размаху,
Но шиповника куст — не с того ль, что он крови под цвет,—
Уцелел — и цветет среди мусора, щебня и праха.
Стисни зубы и молча пройди по печальным местам,
Мсти за павших в бою, забывая и страх, и усталость.
А могил не ищи ... Предоставь это дело цветам, —
Все видали они, и цвести им недолго осталось.
Лепестки опадают... Средь этих изрытых дорог
Раскидает, размечет их ветер, беспечный и шалый:
Но могилу героя отыщет любой лепесток.
Потому что и некуда больше здесь падать, пожалуй...

Парикмахер пехотный
Пристрастился к вину.
Он не очень охотно
Вспоминает войну.
А гордиться он вправе,
И заслужен покой, -
Только боже избави
От работы такой.
Ах, острижено сколько!
Стриг он как заводной,
Не под бокс, не под польку,
Всё под ноль да под ноль.
Он работал отлично,
Понимал что к чему -
Но не каждый вторично
Мог явиться к нему.
Ах, пехота,пехота
Строевой матерьял!..
На холмах, на болотах
Он клиентов терял.
Видно, полька-канадка
Не для этих ребят,
Под землёй в плащ-палатках
Двадцать лет они спят.
...Нынче грустно мне что-то,
Ты налей мне, налей!
Ах, пехота, пехота,
Царица полей!

ВЫСОТА
Взять высоту был дан приказ.
Враги сдержать пытались нас.
За кукурузными стеблями
Мы залегли. Вперед я звал,
Но с пулей в легком наземь пал.
Под Сарнами то было с нами.
Сознанье на короткий срок
Вернул мне свежий ветерок,
И я подумал: "Вероятно,
Обрызган кровью, здесь, в бою,
Я и закончу жизнь свою…
О, как бы кровь втолкнуть обратно!"
Уже с жужжанием вокруг
Носился рой зеленых мух –
Они на кровь мою садились…
И понял я, что смерть близка,
Когда земля и облака
В огонь, казалось, превратились!
Мне в рот холодная вода
Лилась, и я не знал, куда
Тянуться помертвевшим взглядом!
Не проронив не капли, скуп,
Облизывал я корку губ
И вдруг, в стеблях, со мною рядом,
В тугом венце сплетенных кос
Увидел девушку. Принес
Мне силу взор её красивый:
Строга, доверчива, нежна,
Вдруг показалась мне она
Весь мир спасающей Россией!

Длится пушек смертная беседа,
каплет кровь с отточенных штыков-
Не в венке из роз идет Победа
впереди разгневанных полков
Гневом дышит лик ее суровый
путь ее тревожен и далек.
На ее чело венец терновый
из колючей проволоки лег.
Все неотвратимей, все суровей
воинов на бой она зовет
и черны от пороха и крови
руки устремленные вперед.
И, степными зыблемый ветрами,
пламенем пожаров озарен,
плащ ее колышется над нами
пурпуром простреленных знамен.

День-ночь-день-ночь - мы идем по Африке,
День-ночь-день-ночь - все по той же Африке
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
Отпуска нет на войне!
Восемь-шесть-двенадцать-пять - двадцать миль на этот раз,
Три-двенадцать-двадцать две - восемнадцать миль вчера.
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
Отпуска нет на войне!
Брось-брось-брось-брось - видеть то, что впереди.
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
Все-все-все-все - от нее сойдут с ума,
И отпуска нет на войне!
Ты-ты-ты-ты - пробуй думать о другом,
Бог-мой-дай-сил - обезуметь не совсем!
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
И отпуска нет на войне!
>>>