Тема обсуждения: об FRPG "Га-Морра"

Френк Кауперс (GRIFON777)
58 лет
Мужчина не первой свежести, брюнет. Лёгкая седина на висках. Одутловат, страдает одышкой, потеет. Всегда гладко выбрит и аккуратно зализан. Одевается скромно, серо и официально - серый пиджак и серые же брюки, далеко не кипельно белая рубашка, на тон светлее пиджака - мышиного цвета галстук. Носит чёрные отполированные остроносые туфли, несмотря на то, что они жутко натирают ему ноги.

Кжиштак Богдачек (Заги бок)
56 лет
Невысокий мужчина 56 лет, с венцом седых волос, обрамляющим его голову по бокам, гладко, ровно и коротко пострижены. От ушей спускается белая щетина, которая перерастает в легкую бородку на подбородке и с такими же белыми негустыми усами. Кжиштак никогда не сменял свой стиль, у него был серый с вкраплениями белых ниток пиджак, серые брюки и белая рубашка. Небольшое пузико слегка оттягивает брюки.

Клавикус Зурзмансор (Sores)
46 лет
Выглядит Клавикус значительно старше своих лет ввиду некой болезни, подкосившей его двенадцать лет назад, и от которой он по-прежнему не сумел полностью оправиться. Значительно выше среднего роста, почти под два метра, он вечно горбится и ходит с опущенными плечами. Лицо почти идеальной треугольной формы со скулами такими высокими и острыми, что кажется, если Клавикус лишний раз улыбнётся или наоборот, сожмёт губы ещё плотнее, то они порежут тонкую пергаментную кожу. Нос величественный. Под зелёными глазами тяжелые красно-фиолетовые мешки, сильно оттягивающие нижние веки. Пальцы Клавикуса, украшенные дорогими перстнями с гравировкой, похожи на двух чудовищных голодных пауков: вечно в движении, вечно в поисках "пищи". Словно неуправляемые своим хозяином, они то бегают по столу, отстукивая раздражающую нервы дробь, то теребят ручку, то выводят на бумаге невидимые глазу символы, то ныряют в карманы мантии Зурзмансора за одним из бесконечных платков, которые тот тратит пачками, постоянно сплевывая в них гнойную мокроту из горла. Волос на голове, за исключением широких бровей, нет. Череп настолько лыс, что кажется, словно в него можно смотреться, как в зеркало.

Поезд прибыл в 17:35, точно в срок. Восемь сотрудников тайной полиции сопроводили делегацию до кордона. Обильно потеющие охранники торопливо поставили печати на пропусках и открыли ворота.
- Ваша фамилия? – спросил Клавикус Зурзмансор.
- Питер… Лотсхейм, сэр!
- Почему не проверяете наши паспорта?
- Мы Вас знаем в лицо, сэр!
- Вы на карандаше.
Чиновники удалялись и слышали позади недоумённые шептания «а что значит – «на карандаше?»

Делегацию встретил Айзек Вронски – один вид этого мужчины вызывал доверие: идеально выглаженный и точный по размеру костюм, белые как молоко перчатки, зачёсанные назад блестящие лаком волосы. Галстук висит точно вертикально, три запонки через семь миллиметров каждая, прямоугольные очки надеты будто по уровню. Только вот за всей этой математической точностью и статичной лакированностью теряется лицо Дворецкого. Сколько не смотри на Айзека, всё равно кажется, что, вот, выйдет он из комнаты, а в памяти останется только этот смокинг, запонки и блестящие туфли, и не вспомнишь, карие или голубые у него глаза, толстые или тонкие губы, смуглая или бледная кожа. Одним словом, профессионал.

Граждане Га-Морры встретили делегацию празднично. На площади Послушания разыгрался концерт: неумелые трубачи, пианисты и баянисты пытались выдуть, выбить и выжать из старых инструментов какой-то марш, полицейский хор запевал «танкисты, летчики и снайпера стоят за Правду, ура-ура!», женщины же одетые в красные платья танцевали хоровод вокруг чиновников. Проводили в Дом Правды делегацию отрепетированными громогласными аплодисментами.

1 октября, 18:00

- Зал заседаний прямо. - Сказал Айзек.
За секунду до того, как вы вошли в переговорную, из неё вышел рабочий, держа перед собой внушительных размеров картину. На холсте во весь был изображён седой мужчина, в углу значилось «Теодор Франс». На мгновение показалось, что зал заседаний не готов к вашему приёму, но впечатление оказалось обманчивым: таково уж воспитание Дворецкого – всё должно быть сделано в срок, не минутой раньше, не минутой позже. За дверьми вас встретил чистый кабинет из красного дерева, стены были украшены портретами высокопоставленных лиц, посередине стоял тяжёлый треугольный стол и три новеньких кресла. На каждой стороне стола расположились по одной табличке с вашими именами, тетрадь для заметок, две шариковые ручки, на четверть заполненный бокал виски, стакан крепкого чая в подстаканнике, открытая пачка сигарет и пепельница. Рядом с именем «Френк Кауперс» стояла табличка «Председатель».

Вы расположились на рабочих местах. Айзек Вронски достал из тонкого портфеля отчёт, расположил его перед собой и, даже не взглянув на записи, начал:
- Я рад, что Вы прибыли в Га-Морру. Уведомляю Вас о том, что до вашего прибытия были проведены все необходимые мероприятия. На данный момент мы имеем сорок девять здоровых граждан, проверенных на верномыслие тестом первой сложности, включая меня. Все граждане обеспечены жильём, едой и хозяйственными товарами. Завод «Первотруд» на данный момент стоит, но готов начать работу с завтрашнего дня: все конвейеры, вся техника, все помещения находятся в должном состоянии. Склад заполнен. Преступность сведена к нулю. Таким образом, на сегодняшнем собрании я считаю обязательными лишь четыре вопроса.
Первое: для обеспечения максимальной безопасности я перевёл большую часть населения в полицию, а именно 25 человек из 49. Необходимо определить, какую часть населения оставить в правоохранительных органах, а какую перевести на работы. Вы можете назвать мне точные цифры или задать пропорцию, по необходимости можно запросить ещё людей, они прибудут послезавтра. Предыдущий руководитель города, покойный Теодор Франс, как оказалось, не утруждал себя ведением отчётов. Количество ранее занятых на производстве людей неизвестно, есть лишь информация о том, что в лучшие месяцы в Га-Морре население составляло 73 человека, но я уверен, что с поставленной задачей мы можем справиться и меньшими силами.
Второе: сегодня утром на обязательное идеологическое собрание не явилась Жизель Кавеньон, занятая в продовольственном пункте «ЩиР». Нарушительница пояснила, что отсутствовала по причине того, что утром в её квартире сорвало водопроводную трубу, и она была вынуждена остаться дома для уборки и устранения течи во избежание затопления. Случай рядовой, но Карл Гастингс, начальник полиции, просил адресовать это дело непосредственно вам, так как он, цитирую, «не знает тяжесть руки нового руководства».
Третье: Чарльз Ларсен, директор дома Культуры, обратился к вам с прошением о разрешении открыть в ДК музыкально-танцевальную кружок, а также школу верноизобразительных искусств. Именно Чарльз организовал для вас этот небольшой парад, и с его слов это демонстрирует то, что у населения Га-Морры есть желание и способность заниматься музыкой. Школу рисования же, со слов Ларсена, можно использовать для создания мотивационных плакатов. Я уже проверил, на складах есть всё необходимое для открытия двух новых кружков. Решение за вами.
И четвёртое: Кристина Щербакова вскоре убудет из города в связи с повышением. Поэтому о её конспирации можно не беспокоиться. Её стоит перевести на любое рабочее место по вашему усмотрению для проверки заведения на порядок. По моему мнению, необходимо проверить полицейский участок или дом Культуры. По мнению Щербаковой, её нужно приставить ученицей к нашему идеологу, Фридриху Грауру.
Помимо этого, отмечаю, что тема собрания не ограничивается четырьмя проблемами, и Вы вольны принимать любые решения в любой сфере. Объявляю заседание открытым.
Дворецкий оставил папку на столе и покинул кабинет.

(ход открытый, Грифон – председатель, ходит последним)

- Не станем терять времени, - сухо начал Зурзмансор, вытирая уголки губы сложенным в треугольник платком. - Прежде всего, считаю необходимым увеличить количество рабочих рук. Нужно как можно быстрее вызвать еще два десятка людей, по десять обоих полов. Во избежание неожиданностей пусть перед началом работ проходят проверку на верномыслие второй степени и тщательный медосмотр.

Далее, не стоит держать половину людей в полиции. Учитывая отсутствие преступности, в данный момент они лишь бездельничают и со скуки скверномыслят. Предлагаю отправлять на службу лишь каждого четвертого гражданина Га-Морры.

Во время речи Зурзмансор вслепую строчил ручкой в тетради, но любой, кто посмотрел бы на лист, увидел безукоризненный почерк министра.

- Далее, - Клавикус откашлялся в платок и, скомкав его, недовольно осмотрелся. – Необходимо сказать Вронски, чтобы рядом с моим креслом всегда стояла урна... Так вот, далее. Раз начальник полиции желает знать «тяжесть руки нового руководства», то он испытает её на себе, если будет сваливать свою работу на министров. Считаю нужным и его, и Кавеньон отправить в Дом Верномыслия на лекцию о приоритете работы на благо общества над личными проблемами.

Запрос Ларсен необходимо удовлетворить, но под строгим контролем. Идеологически верное творчество сослужит в дальнейшем хорошую службу.

Мнению Щербаковой доверяю, пусть проверит Граура. Также необходимо знать, насколько скоро она покинет Га-Морру. Пока у меня всё. Господин Богдачек?

- Дерьмо, как я ненавижу все эти танцы, всю эту показную праздность, воротит! - не стесняясь крепких словечек и эмоций произнес Кжиштак, когда шел к месту со своей фамилией.
- Что это за надпись? У вас что, устройство печати сломалось? - все также недовольно, Богдачек поморщился, небрежно отодвинул стул и сел на него, и, закинув ногу на ногу записал все главные вопросы, которые сегодня предстоит решить.
- Спасибо, мысли здравые! - кажется, в этот момент бывший гражданин страны П** собрал все свое великодушие и вежливость в этот момент и еще раз посмотрев на блокнот, начал говорить

- Полиция? Чтобы они также ужасно пели, как пели сегодня? Вы серьезно?! Это же стресс для министерских ушей. Оставить нужно, пять человек, и если предоставляется возможность - еще четверых держать в запасе, на "особый случай" - все это, Кжиштак говорил, не отрываясь от блокнота, записывая свои мысли.
- Но они не должны бездельничать. Нужно набрать четверых добровольцев, которые могли бы совмещать две работы - полсмены на заводе к примеру, и полдня в полиции... Или день там, день там, третий день выходной. Или как-то мотивировать их... Может, дополнительным заработком?
- У нас же есть коммунальные рабочие? Я бы выяснил, был ли прорыв трубопровода на самом деле - если да, то оставить действия Жизель Кавеньон безнаказанной, а если нет... То мы потом придумаем наказание. А насчет полицейского я согласен с господином... Эм... - Богдачек на секунду нагнулся к столу и посмотрев на табличку с фамилией своего собеседника, назвал ее. - Не люблю подлиз, а этот полицейский - думаю, именно такой.

Богдачек протянул руку к стакану и отпил из него крепкий чай.
- Меееерзость - произнес старик, слегка поморщившись и продолжил.
- Что до кружка, то можно и организовать его, чтобы у наших жителей досуг был, чтобы преступность меньше была! Но жанр и направление творчества - срочно сменить! Если петь на публике - то только если чисто, без фальши! И последнее. Если есть сомнение в полиции - под угрозой вся наша община! Этого нельзя допустить, чтобы вооруженные люди устроили переворот... Я закончил - старик вновь откинулся на спинку стула

Чувствуя свою власть, которая пришла к нему на сегодняшний день, Френк Кауперс слегка вальяжно развалился в кресле и серьёзно размышлял сначала о словах Айзек, потом о высказываниях своих коллег. Достаточно теплое показное приветствие не слишком убедило в том, что в городе всё идёт как надо, да и отсутствие явных проблем несколько настораживало - похоже, скоро грянет буря.

-В целом, я с вами согласен, господа. Однако, что насчёт полиции, я бы не стал уполовинивать состав - слишком резкое послабление контроля за населением через правоохранительные органы может уменьшить чью-нибудь тягу к верным ценностям. Потому я бы оставил в полиции треть населения - 16 человек. Что касается Жизель, необходимо косвенно навести справки о достоверности её алиби путями, которые вы озвучили и завтра на собрании вынести вердикт - возможно потребуется её проверка на более высоком уровне точности.
Френк немного помолчал, поискав салфетки, которыми можно было бы вытереть лицо и не найдя, попросил Айзека в следующий раз об этом позаботиться
- Что же касается предложения Директора ДК - я с ним согласен, хотя это и может обернуться против нас. Нужен строгий контроль, а потому полицию и не стоит урезать так сильно. Имеет смысл навести справки и выяснить, кто бы мог доносить нам информацию негласно - так сказать, отчёты о гражданской жизни населния... Кто-то называет это доносами, но мне кажется это не самое подходящее слово
- Щербакову я бы сначала отправил в полицию - нам нужно быть уверенными в своих людях, нашей охране и опоре. И только потом отправить к Грауру. ДК будут контролировать наши "тайные наблюдатели". Айзек, я надеюсь, вы сможете подыскать человека, который мог бы найти нам подходящих кандидатов?
А насчёт производства - остальное население, не занимающей ключевых постов, не работающее в полиции или в ином обслуживании населения или нас, отправляем туда. Необходимо внедрить определённую иерархию, пока на основе рабочего опыта, а в дальнейшем - посмотрим. Нужно установить строгую отчетность всего производственного цикла - расход запасов, остатки на складах, производительность труда, простои, издержки... Без этих данных мы не сможем проконтролировать процесс
Пожалуй, у меня на этом всё

Френк Каусперс перенёс решение на бумагу и поставил подпись. Министры покинули переговорную.
- Доброй ночи, господа. - Сказал Айзек Вронски, ожидавший снаружи, и прошёл в кабинет, чтобы забрать первое распоряжение.

Этой ночью чиновники спали и слышали, как этажом выше щёлкают кнопки печатной машинки и громко шуршат стопки бумаг. Это Дворецкий писал свежие указания и ворошил архивы в поисках необходимых ресурсов для выполнения ваших приказов.

2 октября, 18:00

Министры вошли в зал заседаний. Сегодня он несколько преобразился: у каждого рабочего места появилась корзина и коробочка с платками, а табличка «Председатель» переместилась к месту Кжиштака Багдачек. Из окон была видна толпа рабочих, почти строевым шагом идущая домой с завода.

- Итак, - начал Айзек, - сначала о проделанной работе. Самое важное – завод «Первотруд» начал работу по обычному девятичасовому графику. Старт производства прошёл без происшествий, и уже сегодня из-под станков вышли первые Матрёшки. Я дал указание руководителю завода вести отчётность и предоставлять результаты работ каждые три дня. Был урезан штат полиции до 16 человек, Щербакову устроили личным секретарём Карла Гастингса, теперь у неё гарантированно будет вся информация о работе полиции. Я завербовал четырёх… кхм… доносчиков, по документам они теперь сотрудники «Правдополчения». На роль доносчиков я взял двух человек, находящихся на особом счету: Дитрих Монт – учитель в авиастроительном клубе и Кир Овгард – уборщик в Доме Культуры. И их работа уже дала первые плоды: Монт сообщил о подозрительном поведении одной из его учениц: Анка Кшиштоф проявляла сильный интерес к радиотехнике. При обыске её квартиры полиция обнаружила незаконченный телеграф ручной работы. Анка сейчас находится под заключением. Карл Гастингс, руководитель полиции, полагает, что мы имеем дело со шпиком, вероятнее всего, ночью Анка будет допрошена и расстреляна. Задержание шпиона – это одновременно и благая весть, и тревожный знак, господа.

Продолжим. Ещё одна тревожная весть. На рабочем месте Фридриха Граура, идеолога, была обнаружена эта вещь. – Айзек вынул из портфеля шариковую ручку. – Перо производства «Де-Ноктюрн», импортное. Подобная вещь не могла попасть в Га-Морру честными путями. Полиция провела допрос. Фридрих Граур сообщает, что он оскорблён тем, что полиция могла заподозрить его в нечестивости, и подозревает, что бритву ему подбросила задержанная Анка Кшиштоф. В подтверждение его верномыслия, Фридрих просил передать вам это. – Айзек положил на стол книгу, на обложке значится «Верномыслие как вершина культуры человека». – Это незаконченный трактат Граура, который он пишет в свободное время на протяжении последних двух лет. Случай спорный, и вам решать, что делать с Грауром.

Второе. Чарльз Ларсен, директор ДК, обеспокоен вольным проведением послерабочего времени. С его слов, «многие граждане Га-Морры слоняются в поисках самих себя и им необходимо помочь». Ларсен просит всех незанятых после 18:00 работой, обучением или спортом принудительно вписать в новоорганизованные музыкальные и художественные кружки. Удовлетворить ли второе прошение, решать вам.

Третье. Охрана кордона попросила усилить внешнюю защиту города. Гастингс отверг их прошение по причине того, что те не смогли внятно ответить, чем обусловлено беспокойство. Постовые рассказывают что-то про тени и шуршание. Гастингс сказал, что переведёт охранников в уборщиц, если ещё хоть раз услышит, что они боятся теней. Но я посчитал, что возможно «Бульдог» принял поспешное решение, и решил уведомить вас.

И четвёртое. Полиция проверила дом Жизель Каверньон, отсутствовавшей на собрание первого числа. Действительно, был обнаружен повреждённый слив. Жизель не солгала о причине неявки и ожидает вашего вердикта.
На этом всё. Объявляю заседание открытым.

Айзек оставил папку на столе и покинул кабинет.

(ход свободный, Заги бок – председатель, ходит последним)

-Добрый вечер, господа
Френк Кауперс потёр руки, прежде чем вновь взяться за бумаги, в которые он записывал основные пункты речи Айзека.
-Я думаю, что Жизель всё же не виновна, хотя определённые сомнения в этом есть. По крайней мере, на данный момент я бы её оправдал. Что касается охраны кордона - да, это слухи, но они всегда имеют под собой почву. Я бы на такой случай всё же усилил охрану - выделил бы несколько больше человек в полицию и отправил бы на патруль кордона. Человек, скажем, 6. Директор ДК выказывает заядлое рвение, однако об опасности подобных кружков мы уже говорили. Имеет смысл создать кружки не только музыкальные и художественные, но и, скажем, изучения верноподданической литературы... По поводу Граура. Лично я считаю до сих пор, что он пока не виновен. Но послезавтра я бы перевел Щербакову к нему, дабы окончательно в этом убедиться. Пока - контроль за полицией и ДК нам максимально необходим. Анка же вызывает у меня подозрение и я бы её как минимум допросил. Возможно, есть смысл просто отправить её на прохождение теста на верномыслие. Взамен необходимо попросить прислать с десяток человек - свежая кровь разбивит скуку горожан и увеличит производственную мощь. Признаю, я должен был сделать это вчера, но запамятовал указать это в окончательном решении.

Зурзмансор скомкал очередной платок и не глядя кинул его в стоящую неподалеку от кресла корзину. Как обычно, ловкие руки не подвели хозяина, бумажный шарик угодил точно в цель. А пальцы Клавикуса уже мёртвой хваткой вцепились в перо и выводили на бумаге длинные аккуратные строчки.

- Согласен, Ковеньон стоит оставить в покое. Но капитан полиции по-прежнему не наказан должным образом за то, что вешает на министров свои обязанности. Мы не можем следить за каждым домом и каждым жителем персонально – у нас и без того хватает забот. Поэтому я всё ещё настаиваю на проведении для него лекции в Доме Верномыслия. Это послужит уроком и остальным руководителям. Твой послужной список не избавляет тебя от долга перед обществом, – Зурзмансор презрительно скорчился, просматривая лежащие на столе документы. - Кшиштоф допросить с максимальной строгостью. Выяснить, для чего работала над телеграфом, кто еще в курсе ее работы, кто помогал с материалами, кому собиралась отправлять сообщения… Узнать всё. Поимка шпиона – удачное и редкое стечение обстоятельств, поэтому с расстрелом спешить не стоит. Возможно, мы сможем найти ей и её работе иное применение. Может, даже сможем её перевербовать.

Далее, - Зурзмансор, шумно двигая кадыком, глотнул воды из стакана, - кхм… Далее. Мы не можем кидать Щербакову из отдела в отдел, это наведёт подозрения, и снизит эффективность её работы до нуля. Пускай наблюдает за полицией, заодно присмотрит за Гастингсом. Граура пока будем держать на карандаше. Трактат – доказательство сильное, но не абсолютное. Он же не зря руководит Домом Верномыслия, это его работа. Граур – опасный человек, и с ним расслабляться нельзя.

В случае с Кордоном согласен: в данном случае лучше перебдеть, чем недобдеть. Стоит отправить полдесятка человек для дополнительного патрулирования.

Праздных лентяев отправить в художественные кружки, здесь иного мнения быть не может. Заодно провести достойную агитационную работу: пусть учатся петь и играть гимн, рисовать герб нашего государства.

Что касается прироста населения, то я повторюсь: нам нужно не меньше двух десятков людей обоих полов, прошедших проверку на Верномыслие второй степени и тщательный медосмотр.

У меня всё. Господин председатель?

Богдачек первым присел за свое рабочее место, неизвестно, почему он самым первым и так уверенно вошел в зал: может, назначение его председателем в этот день тешило его тщеславие и он отнесся со всей серьезностью, то ли просто случайно оказался первым – это знал наверное, только сам Кжиштак, но волю эмоциям не давал – его лицо было все таким же каменным. Он быстро записал в блокнот вопросы, стоявшие на повестке дня, тут же давая на них ответы. Закончив свое дело, он поднял голову и смотрел на выступающих собеседников – может, их мысли лучше? Похлебывая чай, иногда, очень громко (в основном, когда мысли других не совпадали с его или казались бредом), сегодняшний председатель все-таки выслушал своих коллег.
- Ну, что же, я выслушал вас, господа… И изложу свою точку зрения – окончательную. Начнем с главного, с так называемого шпиона – устроить бы Анке и Грауру – очную ставку, посмотрим, как они заговорят тогда. И обоих, думаю, стоит проверить на верномыслие, то есть, провести тест, если это конечно предоставляется возможность. Его писульки – не доказательство, да и вовсе, могут быть и не его. А вообще, может выйти интересно, и при пристальном внимании к Анке, мы можем получить неплохого специалиста в разработке ноухау – оратор одним глотком осушил оставшуюся половину холодного чая и жестом попросил добавки, щурясь и смотря в свой блокнот.
- Ну, раз, вы забыли, то, я сомневаюсь в ваших способностях к адекватному управлению. К следующему разу дырку хоть в голове заштопайте, чтобы дельные мысли на ветер не выбрасывались – педагогический опыт дал о себе знать – типичное «школьное» выраженьице. А идея хорошая. Второй указ – нам нужны еще 10 новых человек с той стороны – люди нам нужны! Если есть возможность – провести им тест 1 степени! Но первостепенно, требую провести тест выше указанным лицам (Анка и Граур).
- Насчет кружков – я не согласен – кружок не сможет помешать никому мыслить о том, о чем он хочет, так что, требование в принудительном порядке зачислять всех в ту или иную секцию или кружок – считаю абсурдным. А вот агитации, пропаганда и вознаграждения за полезное занятие – я бы ввел. И, да, насчет уроков Верномыслия, или как ты их там назвал – я только за! – махнул рукой Кжиштак в сторону предыдущего оратора.
- И мне кажется, что этот Чарльз Ларсен – весьма подозрительная личность, не замечаете? Мы тут второй день, второй день обсуждаем его предложения, он как заноза в заднице! Может его еще и ко мне на кресло посадить? – в негодовании всплеснул руками Богдачек.
- Я бы ему увеличил бы объем работы, чтобы таким умным не казался. Но, это лишь мое мнение, и оно не окончательное. А насчет главного полицмейстера – я тоже решать ничего не буду – кому он насолил или надоел, тот пускай его и карает.
- Ну, вроде бы все… - дедок посмотрел в свой блокнот, приблизив к глазам – но тут лицо председателя вновь стало каменным, лишь было видно, как выпирают скулы, и мысленный скрежет зубов.
- Да вы что, офигели?! – Кжиштак вскочил со стула, опрокинув тот на пол. Лицо налилось красным.
- Еще полдесятка человек переводить?! На что?! На то, чтобы охранять их тени?! А работать кто будет?! Матрешек у нас сколько сейчас и сколько должно быть по плану, а?! Я не собираюсь переводить людей еще к границе! Более того, я до сих пор считаю, что и в полиции – слишком большое количество просиживающих штаны. В общем, никого лично я, больше переводить не буду! – гневно прокричал Богдачек, смотря на своих собеседников, и затем подошел к окну.
- И Щербакову оставить на месте – Френк прав, если мы будем перемещать ее с место на место – ее эффективность будет равна нулю. У меня все – тихо и сухо произнес оратор, так и не повернувшись к собеседникам, продолжая смотреть в окно